Легенды Высшего мира - Ирина Комкова

Маркус встал и отошел от трупа. Повернувшись лицом к озеру, он швырнул в него огромный камень. По стеклянной глади озера пробежали угрожающие волны. Валентина подошла к Маркусу и обняла его за плечи:

– Она не первая, кого Мириол призвал, чтобы поглотить в себя. Ты должен был уже привыкнуть к этому, как привыкла я.

– Я привык. Но каждый раз это становится понимать все сложнее, – темные глаза Маркуса затуманились.

Женщина вздохнула, понимая, что будь на месте Анастасии Афанасий, она не была бы так спокойна, и уж точно не смогла бы смириться с этим. Но, благодаря воле судьбы, на месте девушки не оказался мужчина. И Валентина была готова молиться и благодарить судьбу за то, что Афанасий остался жив.

– Мы должны избавиться от тела, – сказала Маркусу Валентина.

Маркус утвердительно кивнул. Вдвоем они подняли отяжелевшее тело девушки и вещи, которые она сняла перед тем, как зашла в воды Мириола, и бросили все в озеро. Тонкая рябь пробежала по озеру. Рябь – это все, что осталось от жизни Анастасии.

Валентина взяла брата за руку, и, печально улыбнувшись, вернулась в свой фургон. Все ее мысли были заняты Афанасием.

– Как мне объяснить ему, что его сестра умерла? – Прошептала она, вглядываясь в его черты.

За ту ночь, что она провела рядом с ним, женщина почувствовала у себя в груди странное чувство – нежность и трепетное волнение, неизменно охватывающее ее при взгляде на него. Такое с ней было впервые.

Валентина вышла на улицу, чтобы собраться с духом. Она знала, что нужно делать: перед ней стоял выбор либо уничтожить мужчину, чтобы не было разговоров, или воспользоваться своими силами, чтобы он всегда был рядом с ней и забыл о прошлом. Женщина тяжело вздохнула. Сомнений не было, она выбрала последний вариант.

На большой кровати младенческим сном спал Афанасий. Валентина вздохнула, ощущая на себе груз вины за произошедшее с его сестрой, и, наклонившись над ним, начертила в воздухе тот же знак, что и над Анастасией. Но только в этом раз знак засветился, синим цветом, затем он как в прошлый раз стал алым. Извилистый узор зашипел, при приближении ко лбу мужчины. Затем послышался запах паленой кожи.

Афанасий застонал, но знак проникал в него все глубже и глубже, стирая любые воспоминания о сестре. От боли, пронзившей его тело, мужчина встрепенулся и проснулся. Знак, отпечатавшийся на лбу мужчины, исчез и вернулся в руку Валентины. Она неприятно поморщилась, но, привыкнув к этому ощущению за столько веков, тут, же забыла о боли, встречая настороженный взгляд Афанасия.

– Привет, – ласково улыбнулась ему Валентина.

Мужчина тупо уставился на неё невидящим взором, и произнес:

– Анастасия!

– Кто такая Анастасия? – Валентина удивленно спросила Афанасия.

– Не знаю, – Афанасий удивился не меньше, чем Валентина. – Наверное, глупость какая-то приснилась.

Валентина смотрела в красивое лицо Афанасия, и ее охватила дрожь. Его серо-голубые глаза завораживали, и она неотрывно смотрела на него. Словно впервые видела этого удивительного загорелого мужчину. Одним движением длинных изящных пальцев, он откинул черные взлохмаченные волосы со лба, и протянул Валентине руку. Но, заметив, ее настороженный взгляд, спросил:

– Что-то случилось?

– Все в порядке, милый, – ответила она, проводя по его коже пальцем.

Женщина почувствовала, что под этой тонкой кожей человека скрывалось огромное тепло, которое никогда не сможет жить в ней. Валентина нежно коснулась небольшого шрама под бровью.

– Откуда у тебя этот шрам? – Спросила его женщина, всматриваясь в серо-голубые глаза мужчины.

Сейчас он был так похож на свою сестру, что женщине стало не по себе. Ведь Анастасия была мертва.

– Это в детстве меня ударила лопаткой моя… – улыбнулся Афанасий, но внезапно его глаза застыли, не двигаясь.

Валентина почувствовала, как перестала дышать. Неужели он смог перебороть магию таинственного знака?

– Что с тобой? – Испуганно спросила Валентина, боясь увидеть в его глазах намек на то, что он до сих пор помнил об Анастасии.

– Не знаю, – признался он, положив руку себе на лоб. – Я только что отчетливо помнил, откуда появился этот шрам, но потом вдруг все исчезло. И я не могу вспомнить ничего. Даже лица не помню того человека, кто ударил меня.

– Значит, это неважно, дорогой, – прошептала она, стараясь отвлечь его от невеселых раздумий.

Валентина нежно улыбнулась ему, но, вспомнив запрет Владыки, содрогнулась, уже не в силах заставить себя отказаться от него, от его любви. Женщина легла ему на грудь, вслушиваясь в четкий ритм его сердца:

– Пообещай мне, что так будет всегда.

– Обещаю, что до тех пор, пока смерть не разлучит нас, – улыбнулся Афанасий, не замечая, как вздрогнула Валентина при упоминании смерти. – Я буду рядом с тобой.

– Вот она настоящая жизнь, которую должно испытать каждое существо, потому что нет прекраснее тех чувств, которые я испытываю к тебе, – прошептала она.

Ее фиалковые глаза встретились с его серо-голубыми. У Афанасия захватило дыхание: Валентина казалась не реальной, слишком совершенной, чтобы это могло быть правдой. И они соединили свои губы в нежном непрерывном поцелуе, который приносил женщине одновременно и большую радость, и огромную боль от сознания того, что это все когда-то закончится. Он умрет, а она будет вечно жить.

Этим же прекрасным утром маленький отряд снялся с ночного лагеря и оправился в путь, оставив позади прошлое.

Глава восьмая

Седая женщина подкинула пару веток в горящий костер. Достав из маленькой склянки сладко пахнущую мазь, она стала тщательно втирать её в распростертое тело. Жизненные соки разливались по телу Анастасии от кончиков пальцев до прядей волос.

Ее белоснежные волосы, казалось, излучали яркий свет, заставляя светлые глаза женщины зажмуриться. Старуха достала розовую жидкость, и полила девушке на волосы. Под воздействием мази волосы вернули себе первоначальный цвет, кроме кончиков, на которые не хватило жидкости. Анастасия глубоко вздохнула, и её прозрачные глаза посмотрели в сморщенное лицо.

– С возвращением, дочка, – женщина обнажила пару сгнивших зубов.

– Где я? – Анастасия не помнила ничего.

Ее голос звучал хрипло, словно из закрытого толстой дверью помещения.

– Ты там, где никто не сможет причинить тебе вреда, – женщина собрала все свои склянки и отошла от Анастасии.

– Кто я? – Спросила она, ничего не понимая.

Все происходящее напоминало ей страшный сон. Она помнила, как холод окутывал ее, но больше ничего не могла вспомнить.

– Ты, Анастасия, – ответила старуха, указывая на медальон на ее шее, на котором было написано красивыми буквами: «Анастасия».

Девушка задумалась. Да, это имя было ей знакомо. Значит, так ее зовут. Все было таким неясным и мутным. Она прикрыла глаза, стараясь еще что-нибудь вспомнить, как внезапно до ее ноздрей дошел неприятный запах. Анастасия открыла глаза, и удивленно отпрянула.

В руках старухи был небольшой комочек серо-желтого цвета, неприятный на вид и дурно пахнущий.

– Вот, – протянула его старуха, – это тебе. Для восстановления памяти. Мириол высосал всю твою силу, а с ней и воспоминания.

Анастасия покривилась, отказываясь взять комок в рот. Но старуха резким движением схватила ее за подбородок, и сильно нажав на него, заставила девушку открыть рот. Забросив комок на язык, она сердито посмотрела на девушку:

– Жуй.

– Я не хочу, – прошептала Анастасия, стараясь выплюнуть липкую мерзость.

– Жуй. – Приказала старуха.

Девушка безропотно подчинилась, стараясь не замечать терпкого и горького вкуса. Когда во рту не оказалось ни кусочка, мозг девушки пронзил поток вернувшихся к ней воспоминаний.

– О-о-о, – застонала Анастасия, прикрывая глаза.

От переизбытка информации, у нее разболелась голова, а затем запылали жаром глаза, словно им уже не было места в черепе. Через мгновение все прошло, и Анастасия уже все помнила, даже слишком хорошо. И от этого становилось намного больней, чем от неизвестности.

Девушка попыталась подняться с кровати, но каждая клеточка горела, словно в огне.

– Тебе нельзя вставать. – Один взмах руки старухи, и Анастасия оказалась придавленной к матрацу.

– Я ничего не чувствую, – прошептала Анастасия, внезапно осознав, что не слышит биения своего сердца.

Приложив руку к груди, она прислушалась. Оно не билось. Но почему?

– Оно не бьется…. – еле слышно прошептала девушка.

Старуха обнажила ряд серых зубов:

– А ты и не должна его чувствовать. Твое сердце – сосредоточие твоей чувственности умерло, и ты вместе с ним.

– Очень смешно. Вы знаете у вас потрясающее чувство юмора, – девушка пыталась еще что-то сострить, но женщина её резко перебила: